[Liluu]

Она смотрела как северные степи медленно тонут в дымке отвратительной зелени, а пламя жадно поглощает сухие кусты и траву. Демоническая скверна легиона не щадила никого, оставляя после себя только черную мертвую землю, усыпанную трупами. Уцелевшие животные в страхе бежали прочь от пламени, прочь от самой смерти. Легион не знал ни страха, ни пощады в своих нападениях - то тут, то там виднелись сотни растерзанных демонов и обгоревших или зарубленных защитников Азерота, еще больше - пеплом разнесло по выжженной земле. Друид смотрела, съежившись, обхватив себя руками за плечи и мелко дрожа, едва сдерживая слёзы, но не смела отвести взгляд последствий от жуткой бойни.
Сколько же их уже, пропавших без вести, растерзанных демонами легиона, поглощенных ядовито-зелеными языками пламени скверны? Сколько еще погибнет, защищая родные земли от следующей атаки демонов? Смогут ли они отбросить Легион окончательно? А даже если смогут, то что же ждет их после всего этого ада?
Удушливый запах горелой плоти и смерти бил в голову, мешая думать. Ей казалось, что она снова вернулась на Огненную передовую, где тоже не было конца огненному аду, только вот теперь она вернулась туда одна.
Стремительной песни рядом больше не было, чтобы направить её правильной дорогой, Вульт стремился как можно больше времени проводить с Фиаморой, а Сулзин на передовой изгоняла демонов. Бладвинг пропал в Луносвете. Даже Сангвиния пропала, словно никогда и не появлялась в её жизни, не спасала в огненном чреве битвы, не говорила с ней тихим, хриплым голосом когда она... Зул встряхнула головой, прогоняя непрошеные воспоминания и утирая лицо тыльной стороной руки, давя непозволительный всхлип. Воспоминаниям не место на поле битвы, постоянно твердила рыцарь. Она много чего вбила в её буйную голову, на самом деле. Много чего, что позволило ей выжить, свыкнуться и принять. А потом начать свое лечение. Вот только зачем оно ей сейчас?
Осталась только Сарис. Жрица смотрела на неё с жалостью и сочувствием, стыдливо отводя голубые глаза всякий раз как из взгляды пересекались, но всегда молчала, сжав губы в тонкую полосу. Но сейчас рядом не было и её.
Бой был закончен, атака легиона отбита и ей стоило бы возвращаться. Пытаться помочь раненым и хоронить убитых.
Зулфифон закрыла глаза, отворачиваясь, сжимая руки на плечах. Никто из более опытных лекарей, из Лоа не смог спасти Вол'Джина от смерти, принесенной ему зараженной раной. Что же могла сделать она против подобной магии? Она чувствовала себя разбитой, потерянной и бессильной перед лицом грядущей угрозы.
Но больше всего она чувствовала себя одинокой.
Быстрым шагом Зулфифон шла прочь от северных степей. Сейчас ей хотелось лишь одного - оказаться как можно дальше отсюда. Уйти туда, где её никто не стал бы искать.
Уже совсем скоро она спускалась в Расселину теней, закидывая за спину полупустой походный мешок. Рядом с порталом в Запределье не было никого - все были заняты тем, что либо готовились к следующей атаке, либо пытались спасти тех, кого еще можно было спасти.
Она вошла в портал быстро, не давая себе времени оглянуться и подумать над правильностью своего решения. Сейчас это было не важно, а сожаления можно оставить и на потом.
Короткую вспышку едва заметили, не придавая ей особого значения - мало ли какому травнику пришло в голову набрать Сквернопли для каких-нибудь экспериментов.
На полуострове и в Зангартопи друид задерживаться дольше нужного не стала - летела быстро, почти на пределе своих возможностей, стараясь избегать любые лагеря.
В Награнде она опустилась на один из парящих островков земли, возвращая себе исходный облик. Бережно опустила мешок на траву, потягиваясь до хруста в костях и всматриваясь в вечернее небо. Тишина Награнда успокаивала, убаюкивая бушующий страх и смятение в душе друида. Позволяя снова дышать полной грудью и расправить плечи.
Недолго думая, Зул опустилась на траву, открывая мешок и доставая оттуда полупустую темную бутыль и длинную трубку с маленьким мешочком трав.
Хотелось забыть атаку на расколотый берег, атаки легиона, всю чертову цитадель адского пламени, годы реабилитации после огненной передовой...
Хотя бы на время представить, что все это было просто дурным сном.
Девушка криво усмехнулась, раскуривая трубку. Наверняка потом её найдут и отчитают. Напомнят о её вечном долге перед Азеротом и о том как безответственно и опасно было уходить в час нужды.
Белый дым ленивыми кольцами поднимался в ночное небо, унося с собой сомнения и усталость, оставляя после себя только безмятежное безразличие.
Осталось ли в этом мире хоть что-то, за что следовало бы бороться?
Ответ пришел вместе с заревом рассвета.
Не для неё.